О книге «За стеною Плача» (Отклик Григория Кановича)

Григорий КАНОВИЧ

ТЕПЛО ОТМОРОЖЕННОЙ ДУШИ

(Газета «Еврейский камертон» октябрь 1996)

Получивший некогда благословение видных русских поэтов Валентина Берестова, Льва Озерова, Олега Чухонцева Леонид Сорока выпустил до своей репатриации в Израиль два добротных искренних поэтических сборника.

Сколько дней, сколько лет пролегло от Украины до Израиля – никакая отметка в паспорте рассказать не в силах, ибо время душевных потрясений и обретений, время очнувшейся от коллапса памяти измеряется не простыми ходиками, не листками календаря на стене.

Леонид Сорока – поэт сильных, но сдержанных эмоций. Как он ни старается обуздать свою боль, она нет-нет, да прорывается.

Его лирический герой не склонен закрывать глаза на многое из прежней жизни, прощать себе укоренившиеся как истины заблуждения, он постоянно рефлексирует, старается разобраться в себе и во времени, в котором он жил, нарисовать свой портрет без румян и белил.

Не свойственно поэту и слепое преклонение перед новой дествительностью, восторженное славословие всему: и птичкам за окном, и пахарю в поле, и власть предержащим:

«Мы выбрали путь /тот, который ведет из полона, /пора бы вздохнуть /облегченно, взглянуть просветленно. /Конечно, пора, /но запомнить бы было неплохо – /тут если гора, /то она непременно Голгофа, /тут если провал, /то заполнен он мертвой водою. /А я рисковал /только славой своею худою».

Ну, что до «худой славы», то тут Леонид Сорока, по-моему, хватил через край. Ничего подобного за ним в прошлом не числилось.

У Леонида Сороки нет готовых ответов.

Вся книга «За Стеною Плача», изданная в Нью-Йорке, как бы состоит из вопросов, заданных себе и каждому, кто разделил судьбу его лирического героя – в зрелые годы снялся с насиженных мест и пустился в не сулящий больших радостей путь.

Если попытаться все-таки выделить один из главнейших вопросов, постоянно занимающих поэта, то это, пожалуй, будет такой:

Не надоело быть
людьми второго сорта
и пищи не давать
ни сердцу, ни уму,
и чувствовать — спина
согнулась как реторта,
а что кипит внутри,
не видно никому.

Леониду Сороке не стоит самообманываться.

То, что кипит у него внутри, видно невооруженным глазом – свидетельство тому его сборник стихов, замечательные, достойные отдельного разбора иллюстрации к которому сделал Михаил Глейзер, в прошлом киевлянин, а ныне всемирно известный художник, живущий в Америке.

Мое глубокое уважение к несомненному поэтическому дару Леонида Сороки основано не на приятельской солидарности, а на близких мне по духу особенностях его творчества.

В литературе он идет, как мне кажется, своим путём.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *